— Сэр, вам что-нибудь налить?

— Пару капель бурбона, будь добр!

— Будет сделано!

Я выдавливаю из себя улыбку, пытаясь казаться любезным и жизнерадостным, хотя в последнее время это особенно трудно. Мой друг Дени говорит, это оттого, что я эмпат. Только мне так не кажется. Ведь эмпатия — это когда сопереживаешь кому-то, а я сопереживаю, по большей части, самому себе. Но с Дени трудно спорить. Он много читает и всегда старается казаться умным. Может быть, он и на самом деле умён, но только в нашем мире это не имеет значения. Здесь главенствует сила, а всё остальное невозможно разглядеть за толстым слоем невежества, двуличия и лицемерия…

Мои мысли прерывает вой дверных петель; створки разлетаются в стороны, словно в них въехала гружёная повозка. Гость, который только что заказывал бурбон, моментально испаряется.

В таверну входят несколько мужчин. Сью Кэллон — самый здоровенный из всех — сразу же направляется в мою сторону.

«Твою ж мать…»

Я опускаю глаза, чтобы не встречаться со Сью взглядом, хотя прекрасно понимаю, что этого не избежать.

«Малышка Сью», — произношу про себя, чтобы хоть как-то унять дрожь в теле.

Малышка Сью — так за глаза называют этого амбала, ведь Сью — женское имя. Хотя вряд ли кто-то осмелится сказать ему такое в лицо.

Тем временем Сью вырастает у барной стойки.

— Здорово, пацан! — Сью что-то жуёт, а потом сплевывает это на пол.

«Вот мразь».

— Здравствуйте, мистер Кэллон…

Малышка Сью кладёт огромные руки, сплошь покрытые выцветшими татуировками, поверх барной стойки и наклоняется ко мне так близко, что мне в ноздри ударяет резкий запах табака. Я даже могу разглядеть капельки пота, блестящие на обветренной коже, покрытой редкой, колючей, местами поседевшей щетиной.

— Ты мне здравия не желай, пацан… — сквозь зубы выдавливает Сью, и я чувствую, как его гигантская ладонь ложится мне на затылок. — Ты ничего не забыл?

— Простите, мистер Кэллон, — я стараюсь говорить тихо, чтобы Сью не учуял страх. — Этот месяц выдался совсем не очень.

— Не очень?! — рычит Сью и делает рывок рукой. Твердая поверхность барной стойки врезается мне прямо в лицо. Нос взрывается такой болью, что кажется, будто он провалился внутрь черепа. Я падаю на дощатый пол, а во рту разливается привкус крови. Не успеваю опомниться, как Сью резко поднимает меня и ударяет спиной о стену.

— Ты ещё не понял, пацан… — Сью так плотно сжимает жёлтые зубы, что кажется, они вот-вот покроются сеточкой трещин. — Гранди Гайд долгов не прощает. А ты не оставляешь мне выбора, пацан. Придётся забрать твою кобылу… Будем считать, это плата за полмесяца. Но через пару дней Гайд ждёт остальную сумму. Усёк?

— Мистер Кэллон, не нужно… — Я чувствую, как к глазам подступают слёзы. — Если вы заберёте лошадь, я не смогу даже пополнять припасы! Пожалуйста, мистер Кэллон…

Сью поворачивается ко мне спиной и достаёт из-под барной стойки непочатую бутылку виски.

— Парни, бухло за счёт заведения! Кто будет?

Прихвостни Малышки Сью одобрительно гогочут и собираются у барной стойки. Все они на одно лицо. Здоровенные, тупорылые, с закатанными рукавами рубах, чтобы видно было наколки. У них одинаковые причёски, загоревшие и небритые лица.

Малышка Сью разворачивается ко мне и показывает стакан, наполненный до краёв.

— Ты ведь не против? — Он ухмыляется и, не дожидаясь ответа, выпивает всё залпом.

— Конечно, нет, — отвечаю я и закрываю глаза.

«Главное, чтобы они не забрали лошадь…»

— Мистер Кэллон, я обещаю, что внесу положенную плату. Дайте мне хотя бы несколько дней. Не забирайте лошадь. Мне ведь точно тогда конец…

Малышка Сью какое-то время внимательно смотрит мне прямо в глаза, а затем произносит так тихо, что его могу слышать только я:

— Два дня, пацан. Потом пеняй на себя… Парни, нам пора! — кричит Сью и направляется к выходу.

Двери вновь скрипят, и я понимаю, что остался в таверне один. Малышка Сью со своей шайкой распугал всех гостей. А их в последнее время и так было немного.
Беру бутылку, которую откупорил Малышка Сью, и убираю под стол; прежде чем её дно успевает коснуться полки, раздаётся знакомый голос.

— Привет, дружище!

Поднимаю голову и вижу своего друга Дени.

— Ого, что это с тобой?

Дени делает вид, что удивлён.

— Уверен, что ты и так всё знаешь, Дени, — отвечаю я.

— Малышка Сью?

— Он самый…

— Опять они за тебя взялись?.. Может, я смогу чем-то помочь?

— Разве что деньгами…

— Их у меня нет… — Дени пожимает плечами и взваливается на один из стульев.

— Скажи, наконец, сколько ты им должен?

Когда я называю сумму, глаза Дени округляются.

— Чел, да такие деньги за полжизни не выплатить… На кой же чёрт ты вообще их взял?..

Наверное, это риторический вопрос. Дени прекрасно знает, зачем мне понадобились деньги. Сначала лечение и похороны отца, а затем вынужденный ремонт таверны. Не говоря уже о бешеных процентах Гайда. Кто ж знал, что дела пойдут так плохо… Да и что теперь говорить? Вернуться в прошлое невозможно, да и будь у меня выбор, менять бы я всё равно ничего не стал.

— Слушай, ты точно в порядке?.. — спрашивает Дени.

Пока я оттираю с лица сгустки запёкшейся крови, Дени рассуждает о том, как можно заработать:

— В общем, есть одна мысль! Давай устроим здесь какой-нибудь праздник. Карнавал или что-то вроде того… Придумал! День рождения старейшей таверны города! — Дени разводит руками в стороны, словно растягивает вывеску. — Первая стопка — за счёт заведения!

— Хм… А это неплохая идея…

Иногда мне кажется, что Дени управился бы с таверной куда лучше меня. До своей смерти всем заправлял отец. При нём здесь всегда было полно народу. Сейчас же… Сейчас всё иначе.

— Не знаю, что делать, Дени, — признаюсь я. — Если не внесу платёж через пару дней, Малышка Сью заберёт лошадь… А потом и таверну. Видимо, Гранди Гайд только этого и ждёт.

— Ну, тогда пора действовать! Тащи сюда какую-нибудь тряпку и краски! Начнём с объявления.

— Ты уверен, что народ придёт?

— А ты знаешь кого-то, кто откажется от халявы?

— Не знаю… — вздыхаю я. — Рискованная всё же идея. Вдруг все будут опрокидывать бесплатную первую стопку и уходить?

— Слушай, чел, у тебя есть другие идеи?

— Нет. Других идей у меня нет…

— Тогда тащи чёртову тряпку, — Дени ударяет пальцем о стол.

Я собираюсь выполнить его указание, но с улицы доносится какой-то шум.

— Дени, ты слышишь?

Не дожидаясь, пока мой друг слезет со стула, я направляюсь к выходу.

* * *

Люди облепляют улицу, подобно стае изголодавшихся муравьёв. Они кричат, перешёптываются и куда-то показывают. Я жду Дени, и уже вдвоём мы протискиваемся вперёд, сквозь толпу. Сначала я не верю глазам, но затем слышу шёпот Дени.

— С ума сойти, чел! Это же скаллия…

— Дени, этого не может быть…

— Разуй глаза! Это точно она!

Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что впервые вижу такое скопление людей. Кто-то встаёт на цыпочки, некоторые взбираются на бочки и ящики, а из всех окон торчат любопытные лица. Но никто не решается выйти на дорогу.

На дорогу, по которой идёт нечто, отдалённо напоминающее лошадь, только в разы крупнее. Огромные копыта оставляют в земле глубокие следы, а голова больше напоминает голову быка, нежели лошади, но вместо рогов — густая чёрная грива. На спине невиданного зверя я замечаю всадника. Его голова скрыта капюшоном — такого же непроницаемо чёрного цвета, как и его необыкновенный конь.

— Это не может быть скаллия, — говорю я, — скаллии не подпускают к себе людей.

— Вообще-то подпускают, — возражает Дени, не отрывая глаз от странного зверя. — Но только избранных. Их так и называют — Всадники скаллии…

— Кто называет?

— Да все называют! Ты что, чел? Книг не читаешь?

— Ты ведь знаешь, мне не до книг…

Дени явно хочет отпустить колкость по этому поводу, но всадник внезапно натягивает поводья, и скаллия поворачивает в нашу сторону.

— Дени… Она идёт к нам!

Глаза светятся серым, и я обращаю на это внимание друга. Дени ничего не отвечает. Поднимаю голову и смотрю на всадника. Его лицо скрыто под маской.
Она такая же чёрная, как и всё остальное одеяние.

Всадник останавливает скаллию напротив меня и Дени. Я замечаю, что у скаллии острые зубы. Такие же острые, как у хищного зверя. Она смотрит на меня бездонными серыми глазами, и мне начинает казаться, что, если бы на улице было темно, в них можно было бы разглядеть языки призрачного серого пламени.

— В этой таверне можно переночевать? — доносится голос всадника, приглушённый маской.

Замечаю, что все окружающие смотрят на меня. Я поворачиваюсь к Дени, и наши взгляды пересекаются.

Дени еле заметно кивает.

— Да, — отвечаю я. — Конечно. У нас есть пара комнат для гостей.

— Нам не нужна комната, — говорит всадник. — Есть амбар?

— Эм…

— Да, конечно! — отвечает за меня Дени. — И у нас там отличные тюки сена. Из них может получиться великолепная кровать!

— Кровать из сена? — Я с недоумением смотрю на друга.

— Заткнись! — шепчет мне Дени, а затем добавляет так, чтобы всадник его услышал:

— Этот милый юноша — хозяин таверны. Он поможет вам обустроиться.

Я не успеваю опомниться, как получаю локтем в бок.

— Шевелись же! — вновь шепчет Дени.

Всадник ловко спешивается, и мы направляемся в сторону амбара. По дороге я снова думаю о том, что Дени управился бы с таверной куда лучше.

Голова скаллии оказывается рядом, и я чувствую, как из огромных ноздрей удивительного зверя вырывается горячий воздух. Искоса поглядываю на острые клыки и ощущаю тревогу.

— Не бойся, не тронет… — говорит всадник, будто бы прочитав мои мысли. — У вас есть мясо?

— Мясо?

— Да. Любое сырое мясо.

— Думаю, мы сможем что-нибудь придумать…

Когда мы заходим в амбар, скаллии приходится пригнуть голову.

— Вот, — говорю я, — вы можете расположиться, где вам удобно. Амбар небольшой…

— В самый раз, — перебивает всадник и, не обращая ни малейшего внимания на мою лошадь, проходит в дальний угол. Скаллия медленно идёт следом, но, в отличие от всадника, с интересом смотрит на другое животное.

— Извините, сэр, моя лошадь… Вы уверены, что…

— Скаллии не едят лошадей, — холодно отвечает всадник.

Я уже собираюсь уходить, но необычный гость вдруг добавляет:

— Не пускай сюда никого.

* * *

Когда я возвращаюсь в таверну, то не могу поверить глазам. Зал полностью забит людьми: у бара ни одного свободного места, а Дени суетится между столами. Его щёки горят, он машет руками и что-то кричит.

— Дени, я тебя не слышу!

— Бегом за бар!!! — доносится голос друга.

Весь вечер гости расспрашивают меня про скаллию и её всадника. Многие просят, чтобы я пустил их в амбар. Кто-то даже предлагает деньги, но Дени говорит, что соглашаться не стоит.

— Пока скаллия здесь, гости никуда не денутся. А если всадник уедет, то всё… — Дени разводит руками и поджимает губы.

Весь вечер посетители ждут, что всадник проголодается и придёт на ужин. Дени относит в ангар мясо, а когда возвращается, к нему пристают с расспросами. Ближе к ночи гости расходятся — захмелевшие, немного разочарованные тем, что таинственный гость так и не показался, но весёлые.

— Приходите завтра! — кричит им вслед Дени. — Причём с самого утра, чтобы ничего не пропустить!

Когда таверна остаётся пустой, Дени, весь красный и взмокший от пота, с громким вздохом тяжело опускается на стул и смотрит на меня с широкой улыбкой:

— Ну что, теперь тебе хватит денег, чтобы рассчитаться?

— В этом месяце да…

— Ну так ведь здорово же, а!

— Дени, это всего один месяц… А что дальше? Будем надеяться, что золотой дракон прилетит?

— Какой же ты зануда… — Дени хлопает меня по плечу и собирается уходить.

— Постой, Дени, — останавливаю я друга, — а тебе не кажется это странным?

— Что именно? Скаллия?

— И скаллия, и всадник в маске, да и вообще… Что они здесь забыли?

— Не знаю, чел… Когда я принес всаднику мясо, он ничего не сказал.

— А ты пытался поговорить с ним?

— Разумеется!

— А мне что не рассказал?

— Слушай, чел, мы вытаскивали таверну из задницы! Да и какая вообще разница, что он тут делает! Лови момент, как говорится!

— Расскажи мне о скаллиях. Что ты читал о них?

— Чел, я спать хочу!

Дени пытается слезть со стула, но я удерживаю его.

— Дени! Ты сейчас уйдёшь домой, а мне оставаться здесь — один на один с этим зверем и странным типом в чёрной маске.

— Ну так переночуй у меня!

— И оставить таверну? Не могу…

— Ладно, — сдаётся Дени. — Итак, скаллии, скаллии… Дай подумать. Ну, это очень редкие животные, которые ведут одиночный образ жизни. Некоторые считают, что они и вовсе уже вымерли. Скаллии избегают людей, и их вроде бы нельзя приручить. Помнится, я читал, что скаллия сама выбирает себе человека, подобно тому, как человек выбирает себе домашний скот.

— Это как?

— Чел, не знаю. Ты спросил, что я помню, вот, рассказываю. Если что-то неясно, сам почитай!

— Ладно! Что-нибудь ещё?

Дени какое-то время молчит, а затем поднимает обе руки, словно совершил величайшее открытие:

— Вспомнил! У меня в детстве была одна книжень, вся такая мрачная, про легенды и всевозможную мистику. Там скаллиям была посвящена целая глава.

— В детстве? И ты доверяешь тому, что там написано, в детских сказках?

— Ну извини! Тебе рассказывать или как?

Я киваю и стараюсь больше не перебивать друга.

— Короче, как ты понимаешь, читал я давно, — продолжает Дени, — и не особо тогда интересовался скаллиями. Кто же знал, что одна из них окажется у тебя в амбаре?! В общем, в той книге упоминалось, что скаллии одни из древнейших ныне живущих существ. Якобы они обладают удивительными свойствами или способностями, не помню точно… В общем, скаллии могут даровать своему хозяину невероятную силу и даже бессмертие… Но проблема вся в том, что приручить их, как я уже говорил, невозможно. Скаллия сама выбирает себе человека. И таких людей называют — Всадники скаллии. Говорят, что Всадника скаллии даже нельзя убить…

— То есть ты хочешь сказать, что скаллии — магические животные?

— Ну, не то чтобы магические…

— Если скаллия наделяет человека силой и бессмертием, то как это назвать иначе?

— Чел, это легенда! Говорю же, книжень такая была! Ты спросил — я ответил. Да и сомневаюсь, что это правда. Скаллии очень редкие, вот про них и пишут всякую чушь.

Дени глубоко вздыхает и непродолжительное время о чём-то думает.

— Ладно, чел, мне и вправду пора идти. Расслабься. Главное, чтобы скаллия пробыла здесь достаточно долго, тогда от посетителей отбоя не будет.

Дени уходит, и я понимаю, что мне тоже не помешает вздремнуть. Но на полпути в свою комнату я останавливаюсь.

«Наверное, стоит заглянуть в амбар. Заодно проведаю лошадь».

С этими мыслями я направляюсь в амбар. Попасть в него можно как с улицы, так и через внутренний дворик таверны. Я использую второй, более короткий путь. Оказавшись во дворике, слышу странный шум. Чем ближе к амбару, тем громче. Первые мысли — о лошади. А что, если всадник наврал, и скаллии всё же едят лошадей? Перехожу на бег и мигом оказываюсь у задних дверей амбара. Слышу глухой стук и сдавленные стоны.

Уже внутри, в свете масляной лампы, замечаю мелькающие на стене тени. То и дело раздаются глухие звуки ударов, мужские возгласы и чья-то ругань.

Прокравшись вглубь и спрятавшись за стогом, я вижу скаллию. Она стоит неподвижно. В темноте животное кажется ещё больше, чем при дневном свете. В мерцании лампы пятна чешуи на её шкуре искрятся перламутром, а в глазах опять мелькают языки серого пламени.

Осторожно выглядываю из-за стога и сразу же нахожу взглядом свою лошадь. С ней всё в порядке. Но тут я замечаю всадника. Он стоит ко мне спиной и тяжело дышит. Всё вокруг перевёрнуто вверх дном. Деревянные полки обрушились, а большие глиняные кувшины, расставленные ещё отцом, разлетелись вдребезги. Я собираюсь выйти и спросить, что происходит, но вдруг замечаю ещё одну человеческую фигуру.

Неужели это…

— Говорю в последний раз, — сквозь зубы цедит Малышка Сью. — Отдай нам скаллию!

С земли поднимаются ещё несколько человек.

«Почему они лежали?..» — думаю я, но ответ и сам приходит мне в голову.

— Отдай нам скаллию… — повторяет Малышка Сью. Только сейчас я вижу, что его лицо перекошено от гнева и перепачкано кровью.

Всадник ничего не отвечает.

— Не глупи, мужик… Тебе с нами не сладить. Просто отдай животное и вали отсюда.

Я смотрю на всадника, но он словно не слышит сказанного.

— Ну, как хочешь… — Малышка Сью вытаскивает из-за пояса огромный тесак.

Остальные бандиты повторяют за своим главарём. Теперь в свете масляной лампы блестят сразу пять широких, остро-заточенных лезвий.

Я думаю о том, что должен помочь. Сделать хоть что-нибудь…

Только что я могу? Позвать на помощь?

Но ведь никто не придёт…

Малышка Сью первым кидается на всадника. Я чувствую, как сердце сжимается до размеров сушёной фасоли. Хочу броситься на помощь… но не делаю этого.

Тем временем всадник совершает едва уловимое движение и оказывается позади Малышки Сью. Лёгким, точным ударом ноги он отправляет бандита на колени, а следующим лишает сознания. Огромная туша Малышки Сью ударяется о землю и поднимает в воздух клубы пыли.

Я не успеваю даже вздрогнуть, как остальные головорезы разлетаются в стороны.
Неужели то, что рассказывал Дени, правда? Я смотрю, как скаллия медленно подходит к всаднику и кладёт морду на его затылок. Это движение напоминает мне поцелуй матери.

Тем временем шайка Сью начинает приходить в себя. Подобно испуганным псам, они осторожно приближаются к скаллии, берут под руки бесчувственное тело своего вожака и оттаскивают к выходу.

Когда амбар оказывается пуст от посторонних, всадник ещё какое-то время стоит неподвижно, а затем опускается на тюки сена. Скаллия тоже поджимает ноги и, подобно лошади, ложится на землю. Она склоняет гигантскую голову к ведру, которое ещё днём принёс сюда Дени, достаёт из него здоровенный кусок мяса и начинает жевать.

Я выхожу из своего укрытия, делая вид, что только зашёл:

— Сэр, я слышал шум. У вас всё в порядке?

— Да, — отвечает всадник, не поворачивая головы.

На мгновение повисает пауза. Использую её, чтобы подойти ближе. Всадник поворачивается, и я впервые заглядываю ему прямо в глаза. Наверное, это какая-то странная игра теней, но мне кажется, что они такого же цвета, как глаза скаллии — серые с языками пламени.

— На вас кто-то напал?

— Все нормально, — отзывается всадник, а потом добавляет:

— Нам не привыкать.

— И теперь вы уедете?

— Пока нет.

Я выдерживаю паузу. Мне хочется задать вопрос, но не уверен, уместно ли это.

«Не трусь!»

— Сэр, можно спросить?

Всадник смотрит на меня, словно прикидывая, давать ли мне такую возможность, и затем кивает. Замечаю, что скаллия тоже внимательно глядит на меня.

— Это правда… Правда, что скаллии даруют своему хозяину… м-м, особую силу?

— У скаллии не бывает хозяина, — отвечает всадник.

— Извините, я, наверное, не так выразился. Я имел в виду… говорят, что скаллии даруют своим всадникам… бессмертие.

— Бессмертие относительно, — говорит всадник после непродолжительной паузы и замолкает.

По его интонации я понимаю: разговор подошёл к концу.

Уже стоя у выхода из амбара, я ещё раз обращаюсь к гостю:

— Совсем забыл, вам принести чего-нибудь из еды? Может, пива? Или хотя бы воды?

Всадник, не поворачиваясь, качает головой, и в этот момент мне кажется, что ему так же одиноко, как и мне.

— У вас точно всё хорошо?

Всадник не отвечает, и я ухожу к себе.

* * *

Яркие лучи солнца, шум и резкие, дразнящие запахи еды вырывают меня из черноты сна. Спускаюсь вниз и вижу, что таверна вновь забита людьми. Ни одного свободного места. Незнакомые мне мальчишки принимают заказы и разносят еду.

* * *

— Не знал, что ты умеешь готовить, — говорю я, заходя в душное помещение, заполненное густым пахучим паром.

— А я не знал, что ты такой растяпа! Люди на завтрак пришли, а ты дрыхнешь! — говорит Дени, сливая воду из огромной кастрюли. Пар валит так, что я с трудом вижу своего друга.

— Не злись, дружище. Спасибо, что открыл таверну… — Я примирительно поднимаю руки. — Ты не представляешь, что произошло после твоего ухода.
Дени ставит на место кастрюлю и с удивлением смотрит на меня:

— Что-то со скаллией? Она пыталась сожрать Черешенку?

— Нет! И хватит так называть мою лошадь!

— Ну, ты же не удосужился придумать ей имя… — пожимает плечами Дени и аккуратно переворачивает бекон, шипящий на сковороде. Только сейчас я замечаю, что поверх одежды Дени натянул поварской фартук.

— Так что было ночью?

Я рассказываю о произошедшем, и Дени некоторое время напряженно о чём-то думает.

— Ты что-нибудь скажешь? — не выдерживаю я.

— А что тут сказать? — Дени достаёт из очередной кастрюли пару сарделек, кладёт в глубокую тарелку, посыпает петрушкой и передаёт только что вошедшему мальчику-официанту.

— Тебя не удивляет, на кой чёрт Гайду понабилась скаллия?

— Гайд жадный ублюдок. Наверное, хочет продать её…

— И что нам теперь делать?

Дени отвлекается от готовки и смотрит на меня.

— Делать?.. А что ты можешь с этим поделать, чел? Это не наше дело… Да и, судя по твоему рассказу, всадник сам способен за себя постоять!

Немного подумав, Дени добавляет:

— Да никто ведь и не мешает ему уйти…

— …

— Послушай, чел, твоя таверна в кои-то веки опять ожила. Я даже отпросился у отца с фермы на несколько дней. Помощников тебе нашёл! Не упусти этот шанс! Иди за стойку бара и развлекай гостей!

* * *

Первую половину дня я провожу за барной стойкой, а когда время подходит к полудню, приходится идти в амбар за новым бочонком пива.

Скаллия и всадник всё ещё там.

— Сэр, вам что-нибудь нужно?

— Мясо почти закончилось, — говорит всадник и протягивает мне мешочек с монетами.

— Хорошо, я всё устрою. А вы сами разве не голодны?

— Нет, — отвечает всадник.

— Как скажете…

Я поднимаю бочонок пива и направляюсь к дверям, но потом всё же решаюсь спросить:

— Как долго вы ещё здесь пробудете?

Всадник долго и пристально смотрит на меня, и только затем из-под маски раздаётся голос:

— Пару дней. Не больше.

— Простите, это, может, и не моё дело, но зачем вы здесь?

Всадник вновь выдерживает паузу.

— Скаллии нужен отдых, — наконец отвечает гость, — и еда.

Мне хочется спросить, как они добывали еду раньше, но оставляю вопрос при себе.

* * *

Пока один из новых мальчиков-официантов идёт к мяснику, я сам принимаю заказы. Гости расспрашивают меня про скаллию и всадника. Некоторые опять предлагают деньги, чтобы взглянуть на странных гостей хотя бы одним глазком.
Мне остаётся только разводить руками:

— Всадник просил не беспокоить его. Но он без пищи уже второй день, может, скоро и появится…

Пока я вру посетителям, в таверну заходят Малышка Сью и его приспешники.

Воцаряется тишина.

«Только не это…»

— Мистер Кэллон…

На этот раз я подхожу первым, но главарь местной банды перебивает меня:

— Не дрейфь, пацан. Мы с парнями выпить зашли, если, конечно, нам рады.

— Всегда рады, мистер Кэллон…

— Ну и отлично!

Таверна вновь оживает, а Малышка Сью со своей бандой идёт к барной стойке.

— Что вам налить?

Пока Малышка Сью определяется с выбором, я всматриваюсь в его лицо. Правая бровь разбита, а под глазом расползлось темно-фиолетовое пятно. Остальных бандитов предыдущая ночь тоже не оставила без отметин. У одного рассечена губа, у другого сломан передний зуб.

— Дай нам тот же виски, что и вчера, — говорит Малышка Сью, потирая скулу.
Когда я выполняю заказ, Малышка Сью вновь подзывает меня скрюченным толстым пальцем.

— Слушай, пацан… Мистеру Гайду нужна твоя помощь. Если всё пройдёт как по маслу, он даже готов простить тебе долг.

— Простить долг?

Это должно обрадовать меня, но я испытываю тревогу.

— Да, парень, тебе охренеть как повезло!

— И что мистеру Гайду от меня нужно? — спрашиваю я, хотя и так догадываюсь, о чём пойдёт речь.

— Мистеру Гайду нужна скаллия, — шепчет Малышка Сью.

Я делаю вид, что удивлён:

— Зачем мистеру Гайду скаллия?

— Тебе-то какое дело! Оглох, что ли! — срывается Малышка Сью, но, заметив, что на нас косятся, опять переходит на шёпот. — Мистер Гайд готов списать долг, тебе этого мало? Или ты вправду думаешь, что сможешь когда-нибудь расплатиться?

— Но чем я-то могу помочь?

Моё сердце бьётся так громко, что, кажется, это слышат все в таверне.

— Для начала расскажи, что происходит в амбаре, — с наигранной любезностью просит Малышка Сью.

— Да ничего… Они не выходят оттуда.

— Это я и без тебя знаю! — злится Малышка Сью, но вновь делает над собой усилие и продолжает: — Ты сам им носишь еду и воду?

— Всадник ничего не ест, — признаюсь я. — Только скаллия…

— Да? — удивляется Малышка Сью, скребя по щетине грязными ногтями. — И чем же питается скаллия?

— Мясом. Сырым мясом.

— Забавно… Слышали, парни? Вроде лошадь, а плотоядная!

Громилы начинают хихикать, но, видя, что их главарь всё ещё серьёзен, замолкают.

— И когда следующая кормежка?

Мне не хочется отвечать, и Малышка Сью замечает это:

— Не дури, парень…

— Один из официантов отправился к мяснику, — признаюсь я и чувствую, как сжимается сердце.

— Ясно… — протягивает Малышка Сью, а затем добавляет:

— Ну так как, готов распрощаться с долгом?

Мне становится не по себе, и на лбу выступает холодный пот.

— Мистер Кэллон, я не уверен, что…

— Тебе лучше бы согласиться, пацан.

Сердце стучит сильнее прежнего, а ладони нервно подрагивают.

— Что вы хотите?..

Малышка Сью пристально вглядывается в меня, затем достаёт из кармана небольшой флакончик и протягивает его мне:

— Ты должен вылить содержимое в мясо…

— Это что, яд? — У меня перехватывает дыхание.

— Нет, идиот! Снотворное! Мистеру Гайду скаллия нужна живой. Иначе на кой хрен ему нужна твоя помощь?!

— Вы хотите усыпить скаллию?

— Да ты охренеть какой догадливый! — смеётся Малышка Сью, и остальные бандиты подхватывают.

— А как же всадник?

— Всадника оставь нам, — говорит Малышка Сью.

— Всадника скаллии нельзя убить, — вырывается у меня.

— А никто и не собирается его убивать…

Малышка Сью берёт мою руку и вкладывает в неё флакон.

— Наш дорогой Гранди Гайд позарился на необыкновенную лошадку. Сраный всадник его не волнует. Услуга за услугу, пацан. Мистер Гайд выручил тебя деньгами, а теперь готов даже простить долг. И не забывай, мы с парнями тоже пошли тебе навстречу. Твоя лошадь-то всё ещё при тебе… — Малышка Сью осушает стакан с виски и добавляет:

— Слушай, пацан, тебе в этом городе ещё жить, а всадник уедет. Подумай хорошенько. И вот ещё что… Тот парень — Дени, ну, что сейчас торчит на кухне. Он ведь твой друг?

— Не впутывайте его сюда…

— А я и не впутываю. Теперь всё зависит только от тебя. Сегодня скаллия должна хорошенько выспаться, — Малышка Сью подмигивает и отворачивается к своим дружкам.

Я сжимаю флакон в руках и, словно во сне, иду на кухню. В голове всё ещё звучит голос Малышки Сью:

Странная штука жизнь. Только начинает казаться, что всё хорошо, как обязательно случается нечто дрянное. Словно где-то над нами, в небесах, существуют гигантские весы, чьи чаши неустанно двигаются то вверх, то вниз. Но теперь на одной чаше весов всадник скаллии, а на другой единственный друг.

На кухне я замечаю ведро с сырым мясом, и к горлу подкатывает тошнота. Не осознавая этого, опускаюсь прямо на пол и обхватываю руками голову. Флакон выпадает из кулака, и я даже не пытаюсь его поймать. В глубине души надеюсь, что он разобьётся, но стекло оказывается недостаточно хрупким.

— Эй, чел, с тобой всё нормально? — Голос Дени доносится издалека, словно прорывается в наш мир из другой вселенной. — Ты какой-то бледный!

Я вижу, как он поднимает с пола флакон и изучает его:

— Это что? Лекарство?

— Вроде того, — я с трудом нахожу силы, чтобы ответить.

— Чел, что происходит?

Повисает пауза, а затем я слышу собственный голос словно со стороны:

— Всё хорошо… Просто голова разболелась. Сейчас я…

Не успеваю закончить фразу, как меня вдруг выворачивает наизнанку.

— Охренеть, чел! — кричит Дени. — Тебе нужен врач!

— Нет, — я вскакиваю и выхватываю из руки Дени флакон. — Попроси кого-нибудь прибрать здесь, а я… отнесу мясо нашему гостю.

* * *

По дороге в амбар я выливаю содержимое флакона в ведро и тщательно перемешиваю.

«Что же я делаю…»

* * *

— Вот мясо, как вы просили…

Мне хочется вернуть деньги, но понимаю, что делать этого никак нельзя. Всадник принимает из моих рук ведро и ставит его возле скаллии. Животное одно мгновение принюхивается, а затем опускает голову и хватает верхний кусок. Пока скаллия пережёвывает мясо, внутри меня растекается пустота.

«Простите, мне очень жаль, — мысленно обращаюсь я к всаднику. — У меня просто нет выбора…»

Всадник поворачивается ко мне, и кажется, что он сейчас скажет: «Выбор есть всегда», — но он не произносит ни слова.

— Если что-то понадобится…

Я не нахожу сил закончить фразу, только киваю и возвращаюсь обратно.

Рано или поздно этот кошмар закончится. Быть может, я даже смогу когда-нибудь простить себя. Хотя, скорее всего, пустота, что поселилась в груди, вряд ли уже меня покинет.

* * *

Малышка Сью и его банда ушли, а на их местах теперь сидят работяги. Они громко приветствуют меня. Я выдавливаю из себя улыбку, пытаясь казаться любезным и жизнерадостным.

Жизнь сделала крутой поворот, но так и осталась сплошь в чёрных тонах.

* * *

— Дени, мне что-то нехорошо. Извини, что прошу об этом, ведь ты и так делаешь слишком много…

— Чел, всё нормально! — перебивает Дени. — Ты целый день сам не свой. Иди отдохни. Ты принял лекарство?

— Лекарство?

— Тот флакон, что ты уронил?

— А… Это лекарство… — Перед глазами проносится образ скаллии, пережёвывающей отравленное мясо. — Да, Дени, я принял его…

* * *

Уже в комнате, обессиленный, я падаю на кровать и закутываюсь в одеяло.

«Когда-нибудь этот кошмар закончится…»

* * *

Открываю глаза и понимаю, что уже стемнело. Встаю с кровати и направляюсь вниз. Таверна пуста, и сложно поверить, что ещё недавно здесь вовсю веселился, ел и пил народ. Столы чистые, посуда убрана.

«Спасибо, Дени!»

Выхожу во дворик и иду к амбару. Оттуда опять доносится возня. Внутри вижу скаллию. Она лежит на боку, и, если бы я сам не влил ей в пищу снотворное, то подумал бы, что она мертва.

Напротив неё Сью Кэллон в окружении приспешников. Ищу глазами всадника и нахожу его на земле. Он с трудом поднимается на ноги и тяжело дышит. Всадник пытается загородить собой скаллию, и я замечаю, что он хромает.

— Гайд был прав… Без скаллии ты уже не такой крутой! — смеётся Малышка Сью и ударяет всадника по лицу. Удар настолько сильный, что маска и капюшон срываются с головы. Всадник вновь падает, а во все стороны разлетаются длинные чёрные волосы.

— Смотрите! Это же баба! — кричит один из громил.

— А Сью говорил, что не бьёт женщин, — смеётся другой, хватая девушку за волосы и поднимая с земли. — Ну что, красавица, доигралась?

Он замахивается, но я не больше в силах на это смотреть.

— Хватит! — кричу я, выходя на свет. — Вы ведь пришли за скаллией! Забирайте её и уходите!

Громила отпускает девушку, и она с трудом успевает подставить руки, чтобы не удариться лицом о землю.

— Не лезь не в своё дело, пацан, — огрызается бандит и направляется в мою сторону. Но Малышка Сью останавливает его:

— Постой! Парень прав… За это, — Малышка Сью толкает девушку ногой, отчего она переворачивается на спину, — нам никто не платил… Тащите сюда повозку!
Пока Малышка Сью и его банда занимаются скаллией, я поднимаю всадницу и переношу на тюки сена. Она без сознания, а лицо и шея залиты кровью.

Когда бандиты наконец уезжают, я мчусь в таверну, беру воду и возвращаюсь обратно.

Девушка начинает приходить в себя, пока я умываю её. Кожа всадницы настолько белая, что, кажется, она светится изнутри. Веки приподнимаются, и я вижу её глаза. Только теперь они утратили серое пламя, что ещё вчера мне довелось увидеть.

— Где скаллия?.. — шепчет всадница слабым голосом.

— Не беспокойтесь сейчас об этом… Вам нужно прийти в себя. Вот, попейте воды.

Всадница отстраняется и повторяет вопрос.

— Её забрал Гранди Гайд… — говорю я. — Но сейчас это неважно. Как вы себя чувствуете?

— Мне нужно ехать за ней… — Всадница пытается встать, но кривится от боли и опять ложится.

— Вам нужно отдохнуть. Давайте, я что-нибудь принесу?

Всадница ничего не отвечает, а я замечаю на её щеках слёзы.

— Ты знаешь, где живёт этот Гайд? — спрашивает девушка.

— Конечно, знаю… Но не думаю, что вам стоит ехать туда.

— Скажи мне, где это!

— Он убьёт вас! Пожалуйста… Вам нужен отдых!

Всадница обдумывает мои слова.

— Ладно… Но завтра ты мне покажешь дорогу.

Я протягиваю стакан воды, но девушка вновь отталкивает его:

— Это ни к чему… — говорит всадница и отворачивается от меня.

* * *

Оставшуюся ночь меня мучают ужасные сны. Я вижу Малышку Сью верхом на скаллии и всадницу, лежащую на земле. Её чёрные одежды покрыты пылью, а маска разорвана и втоптана в грязь. Глаза девушки застыли, а из её груди торчит громадный тесак. По щекам всадницы стекают слёзы, хотя я знаю, что она мертва.

Первые лучи солнца избавляют меня от кошмара, но я по-прежнему чувствую себя очень уставшим. Не замечая происходящего в таверне, иду прямо в амбар.
Всадница лежит всё на том же месте и тяжело дышит.

— Как вы себя чувствуете?

Всадница долго не отвечает, потом медленно поворачивается ко мне.

— Где живёт этот Гайд?

Только сейчас понимаю, насколько же она красива. Её голос твёрд, но в бездонных тёмных глазах я вижу бесконечную печаль. Мне так хочется помочь ей, но что теперь уже можно сделать?..

— Послушайте… Мистер Гайд богатейший человек в городе. И далеко не самый дружелюбный. Он владелец роскошного поместья, и вряд ли туда можно попасть без приглашения… В любом случае, вам нужно набраться сил. Вы не ели и не пили уже несколько дней…

Всадница перебивает меня:

— Если ты не скажешь, где он, сама найду…

— И что вы намерены делать?

— Я намерена вернуть скаллию.

— Тогда они убьют вас…

На это всадница ничего не отвечает, и я возвращаюсь в таверну.

* * *

— Дени, мне нужно поговорить с тобой!

— Чел, ты как? Выглядишь лучше…

— Это сейчас неважно. Тебе нужно уехать из города!

— Что? — Дени смотрит на меня в недоумении, и я рассказываю обо всём, что произошло.

— Чел, ты хочешь сказать, что Гайд забрал скаллию, а ты теперь ничего не должен?

— Дени! Я говорю, что Малышка Сью угрожает и тебе!

— Да, но теперь-то всё позади! Ты же сделал то, чего от тебя хотели.

— А как же всадница?! Ты что, не слышишь? Она собирается идти туда!

— Ну, а ты тут при чём? Пусть идёт, если ей так этого хочется.

— Дени… Но ведь это я во всём виноват. Если бы она остановилась в любом другом месте…

— То произошло бы то же самое, — заканчивает за меня Дени. Он берёт меня за плечи и смотрит в глаза.

— Мамоа, — впервые за долгое время Дени называет меня по имени, — выкинь всё это из головы. У тебя не было выбора…

— Выбор всегда есть, — возражаю я.

— Да? И какой? Лишиться всего и, в лучшем случае, быть избитым до полусмерти? Подмешать снотворное они бы и без тебя смогли.

— Ты не понимаешь, Дени… Я не могу больше прятаться и закрывать глаза. У меня не осталось сил, ты понимаешь? Это неправильно! Всё, что происходит — неправильно! Беспредел Гайда не знает границ! Он берёт всё, что ему вздумается!

— К чему ты ведёшь, Мамоа?

— Я должен помочь всаднице вернуть скаллию…

Дени хочет возразить, но я останавливаю его:

— Если что-то пойдёт не так…

— Чел! — кричит Дени. — Всё в любом случае пойдёт не так! Сейчас ты можешь сделать только хуже!

— Я уже всё решил, Дени. Если не хочешь попасть в беду, тебе лучше на время уехать…

— Да?! — взмахивает руками Дени. — И куда я должен уехать? В степь?! Хватит изображать из себя героя, Мамоа! Скажи честно, всё оттого, что… это девушка? Она красивая?

— Это тут ни при чём! — Теперь на крик перехожу я.

— А что тогда при чём? Зачем всё это?!

Я закрываю лицо руками и отхожу в сторону.

— Потому что иначе нельзя, Дени! Иначе просто нельзя…

Дени ничего не отвечает, а я вновь направляюсь в амбар.

* * *

Когда я вхожу, то застаю всадницу рядом со своей лошадью.

— Я могу её у тебя купить? — спрашивает она, не оглядываясь.

— Это ни к чему.

Всадница поворачивается и в недоумении смотрит на меня.

— Я помогу тебе вернуть скаллию…

* * *

Целый день я рассказываю всаднице всё, что знаю о Гайде и его поместье. Мне доводилось бывать там несколько раз, когда я брал деньги. По памяти черчу на земле амбара схему.

— Конюшни находятся здесь, — я указываю в центр большого прямоугольника. — Всё поместье огорожено высоким частоколом, и у Гайда полно работников, в том числе и охрана — Малышка Сью и его сподручные.

— Малышка Сью? — переспрашивает всадница.

— Да, так мы называем того типа, который на вас напал…

— Забавно, — девушка слегка улыбается, и я улыбаюсь вместе с ней.

— Получается, что подобраться незаметно не выйдет… — заключает всадница после изучения моей схемы.

— Видимо, так…

— У тебя есть оружие? — спрашивает всадница.

— Может, на кухне что-нибудь и найдётся…

* * *

— И это ваш план?

Я оборачиваюсь и вижу в дверях Дени.

— Взять кухонные ножи, — продолжает он, — сесть на Черешенку и пробиваться с боем?

Всадница смотрит с недоверием, но я успокаиваю её.

— Это Дени. Мой друг…

— Это Дени, мой друг… — передразнивает Дени. — С таким планом вы и до завтра не доживёте! Да и я из-за вас, вероятно, тоже! В общем, раз уж вы всё решили, давайте создадим хотя бы иллюзию плана.

Дени садится возле моего чертежа и долго его изучает. Я смотрю на своего друга и улыбаюсь.

— Чё лыбишься? — огрызается Дени. — В этом нет ни хрена смешного.

— Просто теперь у нас появился шанс… — говорю я.

* * *

— Ну что, ты готов? — Дени хлопает меня по плечу, но в его голосе звучит тревога.

— Не переживай, у нас всё получится, — отвечаю я, а затем добавляю: — Поверь, мы поступаем правильно.

Не знаю, кого я стараюсь убедить в этом больше, Дени или самого себя. Я взбираюсь на лошадь и направляюсь к поместью Гайда. Один.

На улице дождь, и крупные холодные капли безжалостно впиваются мне в лицо.

Подъехав к воротам, я спешиваюсь и привязываю лошадь.

— Ты кто и чего тебе нужно? — спрашивают из-за ворот.

— Это Мамоа, хозяин таверны. Мне нужно увидеть мистера Гайда.

— Мистер Гайд не предупреждал!

Дени предвидел такой поворот событий. Я собираюсь ответить, как мы планировали, но с другой стороны ворот вдруг доносится знакомый голос:

— Кто там пришёл?!

— Некий Мамоа из таверны, мистер Кэллон.

— Впусти его, — приказывает Малышка Сью.

Я вздыхаю с облегчением. Пока всё идёт даже лучше, чем мы предполагали.

— Ты чего припёрся, пацан? — Малышка Сью смотрит на меня сверху вниз, и крупные капли дождя стекают по его лицу.

— Мистер Кэллон, я должен увидеть мистера Гайда. Это по поводу всадницы…

— Да? И что же ты хочешь ему сказать?

— Мне хотелось бы сделать это лично! Мистер Гайд оказал мне большую услугу, и я хочу отплатить ему тем же…

Малышка Сью какое-то время переваривает сказанное.

— Ладно, пацан. Ты нам действительно неплохо помог. Идём. Но с тебя виски!

— Конечно, мистер Кэллон! И вам и вашим друзьям!

По пути к дому я выискиваю глазами повозку, на которой привезли сюда скаллию. Когда мы проходим мимо конюшни, я наконец вижу её, но мне нужно убедиться, что скаллия действительно там.

— Зря вы оставили скаллию среди других лошадей, — говорю я.

— Почему? — Малышка Сью с подозрением смотрит на меня.

— Когда всадница заселялась в мой амбар, она просила убрать лошадь подальше, — сочиняю я на ходу.

— Гайд держит скаллию в отдельном стойле, — отвечает Малышка Сью.

Этой информации мне достаточно, но на всякий случай добавляю:

— Надеюсь, это её удержит.

* * *

— Стой здесь, — бросает Малышка Сью, когда мы заходим в дом.

Ждать приходится довольно долго. Когда я уже начинаю думать: что-то пошло не так, — вновь раздаются шаги. Я надеюсь увидеть Гранди Гайда, но в холле опять появляется Малышка Сью.

— Иди за мной.

Мы поднимаемся на второй этаж и проходим сквозь несколько больших комнат. Все стены украшены головами животных. Некоторых из них я вижу впервые.

«Надеюсь, скаллии здесь ещё нет…»

— Мистер Гайд любит охоту? — спрашиваю я.

— Мистер Гайд любит власть и силу… — отвечает Малышка Сью.

Мы заходим в комнату, стены которой отделаны темным деревом с красноватым оттенком, а полы устланы звериными шкурами. Напротив входа возвышается гигантский мраморный камин, украшенный головой носорога. В свете огня его жутковатая тень расползается по потолку.

Рядом с камином я замечаю людей. Один из них сидит в кресле, а двое стоят рядом и что-то обсуждают.

Подхожу ближе и понимаю, что человек в кресле — сам Гранди Гайд. Но я с трудом узнаю его. Лицо побелело и осунулось, а под глазами набухли огромные тёмные мешки. Моё внимание привлекают руки Гайда. Они сплошь утыканы длинными иглами; из игл вверх тянутся трубки, прикреплённые к свиным мочевым пузырям. Люди, что суетятся рядом с Гайдом, судя по одеянию, лекари.

— Здравствуйте, мистер Гайд, — я делаю вид, что не обращаю на всё это внимания.

— Зачем пришёл, Мамоа?

Я слышу, что каждое слово даётся Гранди Гайду с трудом, хотя он и пытается это скрыть. В прошлый раз, когда я встречался с Гайдом, он внушал трепет и страх. Широкоплечий гигант с густой бородой и парой глубоких страшных шрамов на лице. Казалось, он может голыми руками свернуть быку шею, но сейчас…

Сейчас его волосы поседели, а плечи осунулись. Глаза выцвели, а в стороны от век расползлась сеточка лилово-синих сосудов.

— Мистер Гайд, я пришёл из-за скаллии…

— Да? — Гранди Гайд поднимает глаза, и даже сейчас, когда он сильно болен, от одного его взгляда становится не по себе. — Ты хорошо поработал, Мамоа. Наверное, тебя интересуют наши дела? Не беспокойся об этом. Как я и обещал, твой долг прощён.

— Спасибо, сэр. Я очень вам благодарен, — стараюсь изобразить что-то вроде поклона, но выходит не очень. — Поэтому и здесь. Извините, я только не знал, что вы больны. Наверное, не стоило вас тревожить…

— Я болен? — Гайд вскидывает брови и выдавливает улыбку, больше похожую на оскал. — Ну нет! Я в самом расцвете сил. Верно, Сью?

— Разумеется, мистер Гайд.

Я замечаю, что Малышка Сью с неприязнью косится на лекарей и на странные трубки, торчащие из свиных мочевых пузырей.

— Так что ты хотел сказать мне, Мамоа?

— Всадница, мистер Гайд… Она собирается напасть на вас. Хочет вернуть скаллию.

— Да?.. — протягивает Гранди Гайд после долгой паузы. — И как ты узнал об этом?

— Она расспрашивала меня про вас и про поместье.

— И как же она поняла, что скаллию забрал именно я?

Гранди Гайд поворачивает голову и смотрит на Малышку Сью, но тот никак не реагирует.

— Или ты сам ей сказал? — Гайд вновь переводит взгляд на меня.

— Мистер Гайд, вы помогли мне… дважды. Я просто пришёл предупредить.

— Не беспокойся об этом… Скаллия под хорошей охраной.

— Сэр, — осторожно говорю я, — может быть, это и не моё дело, но так вышло, что я видел, на что способна та всадница. И сейчас она ищет союзников. Не лучше ли решить проблему иначе?

— Иначе? — Гранди Гайд с интересом смотрит на меня.

— Всадница доверяет мне. Зачем ждать, когда она сама к вам придёт, если мистер Кэллон может решить проблему куда проще.

— Зачем тебе всё это надо, парень? — Малышка Сью смотрит на меня с недоверием, и мне вспоминаются слова Дени:

«Помни одно, в мире Гайда никто ничего не делает просто так».

— Мне опять нужна ваша помощь, мистер Гайд, — говорю я, — но не хочу снова погрязнуть в долгах.

— И что тебе нужно?

— Деньги, мистер Гайд…

Я называю сумму, и глаза Гранди Гайда округляются.

— Но зачем тебе столько?

Я начинаю описывать все идеи, которые накидал Дени. Когда я заканчиваю, Гранди Гайд и Малышка Сью смотрят на меня, как на умалишённого.

— Поймите, — добавляю я. — Таверна — это всё, что осталось от моих родителей. Она начала вновь собирать гостей, как только в ней появилась скаллия. Когда люди поймут, что она ушла, таверна опять опустеет. Долг прощён, но, похоже, таверна всё равно умирает. Если же сделать всё так, как я рассказал, возможно, она станет самым известным заведением в округе.

— В этом есть смысл, — после непродолжительных раздумий замечает Гайд. — Некоторые решения чересчур смелые, но в целом недурно придумано. Твой отец мог бы гордиться тобой. Деньги у меня есть, но что ты предлагаешь взамен?

— Я помогу вам избавиться от всадницы. Навсегда. Тогда вашей скаллии ничего не будет угрожать.

— А парень не промах, — говорит Гайд, и вдруг его тело вздрагивает. Одна игла выскальзывает из-под кожи, и я вижу, как из трубки вытекает густая серая жидкость.

— Твою ж мать! — кричит Гайд. — Сделайте уже что-нибудь!

Лекари извиняются и пытаются вставить иглу на место.

Когда они заканчивают процедуру, Гайд вновь обращается ко мне:

— Ну, так каков твой план, Мамоа?

— Всё просто, — говорю я и рассказываю в точности так, как придумал Дени.

* * *

Когда я возвращаюсь в амбар, Дени и всадница сразу же подходят ко мне.

— Ну, как всё прошло? — спрашивает Дени.

— Вроде нормально…

В подробностях я описываю всё, что произошло в поместье.

— Значит, как мы и думали, скаллия, скорее всего, в конюшне, — говорит Дени, а затем обращается к всаднице. — Скажи, как близко к ней ты должна оказаться, чтобы к тебе вернулась… твоя сила?

— Чем ближе скаллия, тем лучше. Но в полной мере силы вернутся только тогда, когда мы окажемся рядом друг с другом, — отвечает всадница.

— Хорошо, — кивает Дени. — Итак, что нам известно. Завтра в полдень Малышка Сью со своей бандой прибудут сюда. Мы в это время уже должны быть у поместья Гайда. Приедем туда заранее и проследим, что они точно выехали. Если всё хорошо, я останусь наблюдать, а вы проберётесь внутрь, по-тихому найдёте конюшню и заберёте скаллию.

— Да, наверное, так… — говорит всадница, но я слышу в её голосе неуверенность.

— Тебя что-то волнует?

Я задаю этот вопрос, хотя и сам понимаю, что одну важную деталь мы так и не обсудили.

— Вы же понимаете, что этот Гайд и Малышка Сью с бандой вряд ли простят вам это! — тихо говорит всадница и смотрит сначала на Дени, а затем на меня.

Каждый ждёт, что ответит другой, и воцаряется тишина. Пауза затягивается, и её нарушает всадница:

— Их придётся убить.

Я вижу, как Дени вздрагивает.

— Может, есть другой выход? — спрашивает Дени. — Мамоа, почему ты молчишь?

— Я думаю, она права, Дени…

С этими словами я направляюсь к выходу и слышу вслед тихий, но твердый голос всадницы:

— Не переживайте, я сделаю это сама.

* * *

В эту ночь я не могу уснуть.

Ещё затемно спускаюсь в амбар и нахожу там всадницу. Она тоже не спит, и я ловлю себя на мысли, что вообще ни разу не видел её спящей.

— Тебе страшно? — спрашивает всадница, приближаясь ко мне.

— Мне нужно тебе кое что сказать… — говорю я, стараясь не отводить взгляд. — Всё происходящее — моя вина…

— Твоя вина? — переспрашивает всадница.

— Да. Это я подмешал снотворное в пищу скаллии. Малышка Сью заставил меня…

Всадница обдумывает мои слова, и эти секунды превращаются в вечность.

Я хочу попросить прощения, но всадница перебивает:

— Знаешь, я живу дольше, чем может показаться. И знаю, что оценивать людей нужно исключительно по их поступкам. А твои нынешние поступки говорят о том, что ты многое осознал. Даже готов рискнуть абсолютно всем, чтобы исправить ошибку. Это высокая цена. Очень высокая. Как я могу из-за этого злиться?
Всадница протягивает руку, и я чувствую, как её пальцы касаются моей щеки.

— И спасибо, что сказал правду. Её я тоже ценю…

Делаю шаг навстречу, и лицо всадницы оказывается совсем близко. Мгновение ощущаю горячее дыхание, а затем осторожно касаюсь губами её губ. В свете масляной лампы волосы всадницы приобретают синий оттенок, и я утопаю в них.

* * *

— Это правда, что говорят о всадниках скаллии? — спрашиваю я.

Мы лежим на сене и наблюдаем тени, которые постепенно растворяются в свете восходящего солнца.

— Смотря что говорят, — отвечает всадница.

— Много чего. Дени читал, что всадника скаллии нельзя убить, и что скаллия сама выбирает себе человека.

— Всё это очень сложно… — говорит всадница и поворачивается ко мне. — Расскажи лучше о себе. Что ты собираешься делать, когда всё закончится? Продолжишь заниматься таверной?

— А что мне ещё остаётся?

— Тебе это разве не нравится? — Всадница приподнимается, и густые волосы падают мне на лицо.

— Если честно, не уверен, что это моё… Таверну открыл мой отец, и у него здорово получалось. После того, как его не стало, всё пошло наперекосяк… Если бы не ты, вероятно, таверну в скором времени отобрал бы Гайд.

— Да, скаллия привлекает много внимания, — улыбается всадница.

— Наверное, тяжело так жить… Как ты с этим справляешься?

— Мы стараемся избегать городов, — отвечает всадница. — Но иногда, когда скаллия не может найти достаточно пищи, нужно где-то останавливаться. И почти всегда её приходится защищать…

— Ты поэтому носишь маску?

— Быть всадником скаллии не просто, а если ты при этом ещё и женщина… сам понимаешь.

— Но как ты нашла скаллию?

Девушка вновь улыбается:

— Это скаллия нашла меня…

Она хочет добавить что-то ещё, но за дверью раздаются шаги. Мы поспешно одеваемся, и в амбаре появляется Дени.

Он выглядит бледным, и становится ясно, что эта ночь далась ему нелегко.

— Нам пора, — говорит Дени. Его голос возвращает меня к реальности, и я ощущаю липкое чувство тревоги, растекающееся от горла до живота.

* * *

Мы прячемся в зарослях недалеко от поместья Гайда. Отсюда открывается вид на ворота. Огромные, слаженные из крепких брёвен, обтёсанных на концах, они напоминают пасть гигантского зверя. Ближе к полудню эта пасть раскрывается, и я вижу повозку. На месте кучера один из парней Малышки Сью.

— Купились! — шепчет Дени и хлопает меня по плечу.

Как только повозка скрывается, мы покидаем укрытие и отправляемся к частоколу. Дени остаётся наблюдать за воротами.

— Как доберусь до скаллии — беги, — говорит всадница, когда мы оказываемся по другую сторону частокола. Я смотрю ей в глаза и замечаю в них серые искры.

— Ты её чувствуешь?

— Да, скаллия близко…

Отыскивая взглядом укрытия и перебегая от одного к другому, мы постепенно пробираемся вглубь поместья. Чем ближе мы подходим к конюшне, тем ярче горят глаза всадницы.

«Видел бы это Дени».

— Вон там, — я показываю на большое двухэтажное здание.

— Вроде никого нет, — шепчет всадница. Её глаза светятся серым так сильно, что я уже с трудом различаю радужную оболочку. — Прятаться больше негде.

Оставайся здесь.

— Нет. Я пойду с тобой…

— Это небезопасно, — всадница касается пальцами моей щеки и слегка улыбается. — Жди здесь. Я скоро вернусь. Со скаллией.

Пригибаясь, всадница обходит бочки, за которыми мы прячемся, и бежит к повозке. Внезапно раздаётся короткий, еле слышный свист, и всадница отлетает в сторону. Я собираюсь подбежать к ней, но вдруг что-то сдавливает шею, и меня резко отбрасывает назад. Пытаюсь встать, но огромный сапог опускается мне на грудь и придавливает к земле. Надо мной нависает искажённое гневом лицо Малышки Сью.

— Ну что, пацан… Теперь ты попал по-крупному!

Я крепко сжимаю зубы, когда в лицо прилетает здоровенный кулак. Ощущение, словно на голову приземлился булыжник. Не успеваю опомниться, как Малышка Сью тянет меня за ворот. На мгновение оказываюсь на ногах, но затем снова лечу к земле. Успеваю сгруппироваться, чтобы ничего не сломать. Песок попадает в глаза, но даже сквозь него я вижу всадницу. Она поднимается на ноги, но что-то вновь сбивает её с ног. Я замечаю, как один из парней Малышки Сью упирает в землю здоровенный арбалет, чтобы перезарядить.

— Нет! — кричу я, но тут же в солнечное сплетение врезается острый ботинок Малышки Сью. Дыхание перехватывает. Я глотаю ртом воздух, но он отказывается проникать в лёгкие. Мне кажется, я вот-вот задохнусь; на меня обрушивается град ударов. Странно, но становится легче.

— Сью, постой! Прикончишь его раньше времени! — смеётся кто-то. Кажется, этот голос принадлежит Гайду. Хотя сейчас я мало в чём могу быть уверен. Воздух наконец проскальзывает в лёгкие, и меня скручивает приступ кашля. Сплёвываю сгустки крови и различаю среди них осколки зубов.

Когда зрение возвращается, я вижу Гранди Гайда. Больше он не кажется мне больным. Но и как прежде он тоже не выглядит. С его руками произошло нечто странное. В тех местах, куда были вставлены иглы, образовались наросты, отдалённо похожие на чешую скаллии.

Малышка Сью поднимает меня с земли и бросает рядом со всадницей. Она тяжело дышит, и я замечаю арбалетные болты, торчащие из тела девушки. Всадница хватается за один из них и пытается вынуть, но болт, судя по всему, крепко засел в кости. Из груди всадницы вырывается вопль, и стрела покидает тело.

— Помоги вынуть остальные… — хрипит всадница. — Скорее!

Я протягиваю руку, но её тут же заламывает один из приспешников Малышки Сью.

— Не так быстро, пацан, — гогочет бандит, и его ботинок врезается мне в лицо. Очередная вспышка боли, а затем сквозь красную пелену в глаза ударяют лучи солнца.

— Поднимите его, — раздаётся приказ Гранди Гайда.

Грубые руки хватают меня и тянут вверх. Гайд подходит ко мне так близко, что я могу разглядеть каждую точку на его лице.

«Что за тупая привычка…»

— Ты и в самом деле думал, что сможешь меня провести, Мамоа?

— Вы должны вернуть скаллию, мистер Гайд… — шепчу я окровавленными губами.

— Вернуть скаллию? — смеётся Гранди Гайд и отходит в сторону. — Ты слышал, Сью? Мамоа говорит, что я должен вернуть скаллию!

— Да, — говорю я, сам того не ожидая. — Так будет правильно…

— Правильно, говоришь? — Гранди Гайд медленно заводит изуродованные руки за спину, наклоняя голову к груди. — А как ты различаешь, что правильно, а что нет, Мамоа? Что вообще правильного, ты видел в жизни?

— В том-то и дело, что почти ничего… — отвечаю я. — Только всему должен быть предел…

Гранди Гайда охватывает очередной приступ смеха.

— Предел? Нет никаких пределов! Они существуют только в нашем воображении! Мы сами определяем, что правильно, а что нет. Открою тебе секрет, Мамоа, нормы нравственности и морали придумали люди. Это наше изобретение! И только мы решаем, как его использовать. В сущности, ничего больше значения не имеет. Мы дикие звери, запертые в одной клетке. Звери, сражающиеся за выживание. Кто-то рассказывает о Боге, кто-то о предназначении, но только ничего этого нет! Лишь прутья клетки, клыки, да когти! Ты говоришь о пределах, но природа человека в том и заключается — мы призваны их разрушать!

Речь Гайда перебивает стон всадницы. Я понимаю, что она избавилась от очередного болта.

— Природа человека не в разрушении, — говорю я, — а в созидании.

— Это всё едино, Мамоа. Разрушение, созидание — пустые слова. Иллюзия. Великие дела требуют великих жертв. Скаллия может даровать человечеству новые возможности! Эти животные намного ценнее, чем ты вообще можешь себе представить. Ты говоришь, что я должен вернуть скаллию? Но кому? Ведь у скаллии нет законного владельца!

Я хочу возразить, но Гайд перебивает меня.

— Ты знаешь, почему всадника скаллии нельзя убить?

Мне нечего на это ответить, и Гранди Гайд с явным наслаждением продолжает:
— Значит, твоя подружка тебе не сказала?

Он ухмыляется и смотрит на всадницу. В это время из её груди вырывается очередной стон, и последний болт падает на землю.

— Убирайся отсюда! — кричит всадница, вскакивая на ноги. — Бери с собой своих псов и проваливай. Бегите как можно дальше, пока я ещё даю вам фору…

— Уже бегу, — ухмыляется Гайд и не двигается с места. Всадница делает молниеносный выпад, и мне кажется, что Гранди Гайд сейчас окажется на земле, подобно Малышке Сью в амбаре. Но он на удивление легко уклоняется от удара. Всадница продолжает атаку, но ни один её удар не достигает цели. Гайд уворачивается, даже не вынимая из-за спины рук. Я замечаю, что в его глазах разгорается серое пламя и становится во много раз ярче, чем у всадницы.

— Что было в тех трубках? — шепчет всадница, оказываясь рядом со мной.

— Какая-то серая жидкость… — вспоминаю я, и тут до меня доходит. — Кровь скаллии!

— Всё верно… — торжествующе подтверждает Гайд и наносит всаднице ответный удар, отчего она сгибается и падает на колени.

— Оставь её! — кричу я, но кулак Малышки Сью влетает мне в живот.

— Успокойся, Мамоа… — Я чувствую, как ладонь Гайда ложится мне на плечо. — Я же сказал, всадника скаллии нельзя убить. Чего, кстати, нельзя сказать о тебе. Я всё думал, есть ли хоть одна причина не убивать тебя… Но, видимо, по-другому никак. — Гранди Гайд вздыхает и переводит взгляд на всадницу. — А с тобой всё сложнее…

— Как бы не так… — огрызается всадница и бросается в сторону конюшни. В воздухе опять раздаётся свист, и очередной болт бросает девушку наземь.
От беспомощности к глазам подступают слёзы. Оглядываюсь по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь нам, но ничего не вижу. Наверное, это и в самом деле конец. Всадница лежит на земле и извивается, стараясь вытащить из спины арбалетный болт. Гранди Гайд будничным тоном отдаёт распоряжения своим подручным. Он приказывает запереть всадницу в подвале, а меня убить.

— Как это сделать, мистер Гайд? — спрашивает Малышка Сью.

— Не знаю… Пристрелите из арбалета!

«Вот, значит, как я умру…»

В это время я замечаю движение у конюшни. Присматриваюсь и узнаю Дени. Даже на расстоянии я уверен, что это он. Ему нужно пробраться внутрь, но сделать это незамеченным будет довольно сложно.

— Мистер Гайд, — громко говорю я и удивляюсь спокойствию собственного голоса. Все смотрят в мою сторону. Даже всадница на мгновение оставляет попытки извлечь стрелу.

— Что ещё, Мамоа? — с недовольством спрашивает Гранди Гайд.

— Вы так и не рассказали, почему всадника скаллии нельзя убить. И в чем всё-таки ценность скаллии? Мне хотелось бы знать, за что я умру…

— А ты еще не понял, Мамоа? — Гранди Гайд разводит руками, будто ответ очевиден. — Тебе ничего не показалось странным, пока твоя гостья жила в амбаре?

Я задумываюсь и вспоминаю события, связанные со скаллией и её всадницей.

— Странно было практически всё, — признаюсь я. — Начиная с самой скаллии и заканчивая…

Гайд выжидающе смотрит на меня.

Мне вспоминаются слова всадницы:

«Это скаллия нашла меня…»

«Бессмертие относительно…»

«Я живу дольше, чем может показаться…»

— Заканчивая тем, что она не ела и не пила несколько дней… — говорю я и начинаю догадываться, что сейчас услышу.

— Да… — кивает Гранди Гайд. — Всадника скаллии нельзя убить, потому что он уже мёртв. Вопреки расхожему мнению, скаллия никого себе не выбирает. Она забирает душу человека, умирающего рядом с ней. Это такой своеобразный способ выживания, приспособления и защиты. Человек становится пленником скаллии. И такие пленники испытывают безумные муки, находясь вдали от животного. Для собственной безопасности скаллия наделяет своего пленника неимоверной силой и дарует бессмертие. Условное бессмертие. Ибо всадник скаллии существует, пока жива скаллия. Интересно, не правда ли? Но, как ты видишь, я нашёл иной способ заполучить силу скаллии, — Гранди Гайд выставляет вперёд руки, как живое доказательство. — Представь, что можно сделать, раскрыв все тайны этого удивительного животного! Армии сверхсильных воинов! Лекарства, исцеляющие от любых болезней!

Пока Гайд говорит, всё происходящее вдруг теряет для меня какое-либо значение.

Я поворачиваюсь к всаднице и иду к ней. Малышка Сью хочет остановить меня, но Гайд не даёт ему сделать это.

— Пусть попрощается, Сью, — говорит Гранди Гайд. — Ему недолго осталось…
Я сажусь рядом со всадницей и беру её за руку:

— Это правда?

Всадница смотрит на меня глазами, полными слёз, и кивает:

— Прости, что не сказала. Это произошло так давно…

— И всё это время ты прячешься? Совсем одна?

— Таково проклятье скаллии… — говорит всадница и печально улыбается. Вдруг её глаза становятся ярче, и в них разгорается серое пламя. Я слышу грохот со стороны конюшни и вижу скаллию. Она скачет к нам во весь опор. Солнечные лучи утопают в её чёрной шерсти, а чешуя переливается всеми цветами радуги.

Гранди Гайд что-то кричит, и Малышка Сью направляется в нашу сторону. Он выхватывает из-за пояса тесак, но всадница опережает его. Рука бандита выворачивается неестественным образом, и осколок кости прорывает ткань рубахи. Малышка Сью орёт от боли, но тут мимо меня проносится скаллия и сбивает его с ног. Поджимая изувеченную руку, Малышка Сью отползает в сторону и прячется за бочками.

Гранди Гайд кидается на всадницу, но теперь, когда скаллия близко, их силы кажутся равными. Я жду, что скаллия поможет, но этого не происходит. Может, кровь скаллии, которую перелил себе Гайд, защищает его?

Стрелок вновь поднимает арбалет и прицеливается во всадницу. Я бегу к нему, но расстояние сокращается слишком медленно. Арбалетчик замечает меня и разворачивается. Когда я понимаю, что он собирается делать, становится уже слишком поздно. Время останавливается. Палец стрелка давит на спусковой крючок, пружина распрямляется и в мою сторону, рассекая воздух, устремляется арбалетный болт. Он ударяет меня в грудь с такой силой, что ноги отрываются от земли. Последнее, что я слышу — крик всадницы. Затем ударяюсь спиной о землю и не ощущаю собственного тела. Нет ничего. Ни боли. Ни страха. Смерть подбирается совсем близко. Она такая же чёрная, как шерсть у скаллии. Глаза закрываются, и я умираю.

* * *

— Тебе это разве не нравится? — смеётся всадница, и густые волосы падают мне на лицо. Они нежно щекочут кожу, а затем я чувствую, как что-то влажное касается моего лба. Открываю глаза и вижу скаллию. Её огромная голова зависла надо мной, и я ощущаю тепло, вырывающееся из ноздрей животного. На мгновение в груди возникает сильное жжение, а затем воздух вновь прорывается в лёгкие.

Я сажусь, и всё происходящее вокруг вдруг замедляется. Приспешник Малышки Сью перезаряжает свой арбалет. Гранди Гайд уворачивается от очередного выпада всадницы и нападает сам, после чего девушка катится по земле, поднимая в воздух клубы песка.

Я встаю на ноги и бегу к арбалетчику. Только на этот раз стрелок даже не успевает поднять голову. Он намного крупнее, но я без труда выхватываю у него из рук оружие и отбрасываю в сторону. Прихвостень Малышки Сью не успевает опомниться, как я начинаю наносить удар за ударом. Я бью до тех пор, пока не перестаю различать черты его лица. То же самое проделываю с ещё одним.
Когда со всеми покончено, я нахожу взглядом Гайда. Он тоже смотрит на меня. И в его глазах читается страх.

Всадница встаёт, и теперь мы атакуем вместе. Кровь Гайда странного цвета, и, чем больше он теряет её, тем слабее становится. Вскоре Гайд падает на колени и поднимает руки:

— Хватит! Хватит… Остановитесь!

— Слишком поздно, Гайд, — говорю я. — Зачем нам останавливаться? Ведь, как ты сказал? Пределов не существует…

На лице Гранди Гайда вырисовывается ухмылка:

— Значит, ты усвоил урок, Мамоа?..

Я делаю шаг по направлению к Гайду, чтобы прикончить его, но всадница останавливает меня:

— Оставь. В этом нет никакого смысла.

— Но ты же сама говорила, что их придётся убить…

— Посмотри, — всадница указывает на Гайда, и я замечаю, как сильно вздулись и почернели вены на его руках.

— Если бы кровь скаллии можно было так просто взять и перелить, это уже многие бы сделали, — говорит всадница, и Гайд перестаёт ухмыляться. — Кровь скаллии — это яд. Ему недолго осталось, а нам пора.

Всадница берёт меня за руку и подзывает скаллию.

Перед тем, как нам уехать, я смотрю на Гранди Гайда, но он больше не обращает на нас внимания. Он разглядывает свои руки, и я ощущаю, как ему страшно.

Малышка Сью исчез. И его бандитская свита тоже. Остался только стрелок, но, судя по тому, что с ним произошло, жить ему тоже осталось не долго.

Дени нигде нет, а значит, ему удалось уйти незамеченным.

Всадница запрыгивает на скаллию, и я сажусь позади.

* * *

Когда мы возвращаемся, Дени ждёт нас в амбаре.

— Слава Богу, вы целы!

Когда я спешиваюсь, Дени обнимает меня, и я похлопываю друга по спине.

Бурно жестикулируя, он взахлёб рассказывает, как заподозрил неладное и пробрался внутрь поместья. Как увидел, что на нас напали, и понял, что скаллия — это наш единственный шанс.

— А что в итоге вы сделали с Гайдом? И Малышкой Сью?

— Больше они никого не тронут, — отвечает всадница и поворачивается ко мне. Минуту, две она молчит, и я слышу её дыхание. Потом берёт меня за руки и крепко сжимает их.

— Мамоа, мне очень жаль. Но ты не один. Знай это…

Я вижу, как меняется выражение лица Дени.

— В чём дело? — спрашивает он. — Почему тебе жаль? Что случилось?

Тут его взгляд падает на одежду, разорванную у меня на груди.

— Чел, это что?

— Дени, мне нужно кое-что рассказать тебе…

* * *

Я собираю вещи и аккуратно складываю в седельные сумки. Места в них не так много, поэтому беру только самое необходимое. В комнату заходит Дени, и я отвлекаюсь от сборов.

— Мамоа, ты уверен, что по-другому нельзя?

Глаза друга полны слёз, но он силится их сдержать.

— К сожалению, да, Дени. Но, может, это и к лучшему? Ты ведь знаешь, каково мне здесь было. И спасибо тебе за всё… Ты навсегда останешься мне лучшим другом, но теперь скаллия стала частью меня. Или я — частью её…

Дени молчит, а я не знаю, что ещё можно сказать.

* * *

— Приходи, как будешь готов, — говорит всадница и, попрощавшись с Дени, отходит к скаллии.

Я смотрю на своего друга и понимаю, что слова, которые сейчас скажу, скорее всего, будут последними, которые он от меня услышит.

— Мне кажется, — начинаю я, — всё не так уж и плохо… Наверное, скаллия не просто так оказалась в нашей таверне.

— Это бред, — отвечает Дени и уже не может сдержать слёз.

— Вероятно, и так, но хочется верить, что всё неслучайно. Одно радует, всадника скаллии нельзя убить, а это значит, что и я теперь смогу сделать что-то полезное. В чём-то Гайд всё же прав. Мы сами определяем, что правильно, а что нет. А с той силой, что даёт скаллия, я многое могу изменить в мире.

Дени заключает меня в объятия и просит пообещать, что когда-нибудь я ещё вернусь. Но мне не хочется врать единственному другу.

— Это значит, мы больше не увидимся? — сквозь слёзы спрашивает Дени в ответ на мое молчание.

Мне остаётся только пожать плечами.

* * *

Сидя на скаллии позади всадницы, я в последний раз окидываю взглядом таверну, которую построил мой отец.

Пришло время покидать город.

Город, в котором я прожил всю жизнь и даже умер.

Дени стоит в дверях, и по его щекам всё ещё катятся слёзы.

— Эй, Дени! — кричу я, когда всадница дёргает за поводья. — Присмотри за таверной. Теперь она на тебе!