В романе «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского Аркадий Свидригайлов представлял вечность как банку с пауками. Рассказ Игоря Озерского наглядно иллюстрирует нам, как это могло бы выглядеть на практике.

Рассказ написан хорошим языком. В нём нет языковых шероховатостей, которые можно было бы исправить редактурой. При всём при этом рассказ произвёл на меня двойственное впечатление. С одной стороны, он врезается в память, с другой — впечатление могло быть намного более сильным.

Почему врезается в память — понятно. У Игоря очень хорошо получается воссоздать атмосферу тоскливой безнадёжности. Да и гигантские пауки — это те существа, которые никого не оставляют равнодушными, о чём свидетельствует мировая классика от Толкиена до Роулинг.

Для того, чтобы понять, почему рассказы могли быть намного более сильными — нам надо перейти к разговору о высших смыслах литературы. Во-первых — герой.

До конца рассказа мы так и не понимаем, что происходит с героем. Почему он несчастен? Куда он едет? Мы не понимаем, является ли происходящее с ним видением либо реальными событиями. Если это видение — не много ли страданий из-за убитого в детстве паука? Если это реальность…

Если это реальность, то, конечно — это повод задуматься, по каким меркам нас будут судить? И точно ли эти мерки совпадают с нашими представлениями? Но и в этом случае задумываться мы будем не слишком сильно. Люди вряд ли готовы, подобно буддийским монахам, ходить с метёлочками и сметать перед собой насекомых. Так что эти размышления вряд ли изменят чью-то жизнь.

Сама мысль автора (и его героя) об ответственности за свои поступки, разумеется, важна. И что не стоит поддаваться чужому давлению — тоже. Но сюжет для её иллюстрации выбран максимально странный. Если уж что и можно себе извинить — так это то, что ты поддался в детстве давлению красивой девочки.

Повторюсь, при всём вышесказанном — рассказ оставляет впечатление. Эта девочка, которая начинает шипеть, сами пауки — они врезаются в память. Любителям хтонических сюжетов в литературе — рассказ, конечно, понравится. Но всё-таки — ценителей хтонических сюжетов не так уж и много, и публика эта довольно искушённая, гигантскими пауками её не удивить.

Если же говорить о высших смыслах литературы — то, как мне кажется, правильный путь лежит в соединении хтонического и глубин человеческой психики. Какая-то действительно серьёзная психическая проблема, которая оборачивается хтоническими чудовищами — это может произвести впечатление и на широкого читателя.

Второй рассказ — «Место» тоже очень хорошо написан. Хотя и несколько затянут, на мой взгляд. Ближе ко второй половине возникает ощущение, что автор водит нас по кругу, последовательно повторяя одно и тоже. Если бы рассказ сократить примерно на четверть, он бы ничего не потерял, а возможно, и выиграл бы.

«Место» оставляет такое же впечатление тоскливого абсурда, что и первый рассказ. Если целью автора было создать именно такое ощущение, то он справился со своей задачей прекрасно. Но если в первом рассказе мы хотя бы знаем историю про девочку и убитого паука, то во втором — нам предлагают лишь некие абстрактные грехи некого абстрактного персонажа. Опять же, сама мысль о том, что мы не умеем прощать себя — верна и глубока, но при таком уровне абстракции в истории проникнуться ею не получается. Нам опять не хватает убедительного героя и его истории.

В качестве заключения. Эти рассказы, конечно, найдут своего читателя. Но круг их будет узок. Потому как большинство людей всё-таки больше любят читать рассказы о себе самих — конкретных людях и их конкретных грехам. И о соразмерной грехам ответственности. И о прощении. Если автор в будущем сумеет соединить атмосферу тоски и абсурда, которая так хорошо ему удаётся, с чуть более живыми героями и чуть более реалистическими ситуациями, он сделает большой шаг вперёд.

Остаётся лишь пожелать автору успеха на этом пути!